
Учитывая его размер, Катар может показаться любопытным выбором. Другим главным претендентом на посредничество является Оман, который за последние годы провел несколько раундов переговоров между США и ИРИ по обратному каналу. Но у катарцев есть веские причины для этого. Открытый конфликт между ИРИ и США поставит Катар на передовую. В конце концов, это крупнейшая американская военная база на Ближнем Востоке. Катарцы также поддерживали тайные разведывательные отношения со своими иранскими коллегами, в отличие от очень многих других стран. Это объект, который может быть интересен как ИРИ, так и США.
Конечно, американо-иранско-катарское дело столь же многомерно, как и проверено временем. В июне 2017 г другие арабские страны Катара ввели блокаду Дохи. Саудовцы и ОАЭ возглавили усилия по получению уступок от Катара до снятия блокады. Одно из 13 выдвинутых требований заключалось в том, чтобы Доха сократила свои связи с Тегераном и прекратила военное и разведывательное сотрудничество с ИРИ.
Катар отклонил требования. За оставшуюся часть блокады, которая официально закончилась в начале января, связи Катара с ИРИ только укрепились. Он стал источником продовольствия и припасов и открыл свое воздушное пространство и порты для катарских операторов. Для внешнего мира ИРИ мог показаться спасителем Катара в час нужды, но Доха по-прежнему играла очень осторожно по отношению к Тегерану.
Это нежелание не имело ничего общего с тем, чтобы развеять опасения соседних арабских государств. Речь шла о том, как Катар тщательно уравновешивал свою краткосрочную, немедленную потребность в руке помощи со стороны ИРИ и его долгосрочное стремление заставить Вашингтон гарантировать "независимость" и безопасность Катара.
Например, в течение 2017-2020 гг, поскольку блокада привела к увеличению торговли между ИРИ и Катаром, Доха все еще неохотно позволяла иранским банкам выйти на свой рынок. Иранские бизнесмены пожаловались на отсутствие виз. Катарцы явно не хотели, чтобы их обвиняли в нарушении санкций США в отношении Тегерана. Кампания президента Дональда Трампа по "максимальному давлению" сузила пространство для политики Катара в отношении ИРИ.
Иранцы приняли затруднительное положение и приоритеты Катара. Тегеран с тревогой, но не удивился, когда Доха сначала согласилась потратить 1,8 млрд$ на модернизацию американской военной базы в Катаре, а затем поддержал американское предложение в ООН продлить эмбарго на поставки оружия ИРИ после октября 2020 г. Для ИРИ все это подтвердило приоритетность Катара.
Таким образом, в отношениях между ИРИ и Катаром нельзя отрицать две реальности.
1) Во-первых, хотя у них никогда не было проблем, ни одна из сторон не заинтересована в превращении другой в явного противника.
2) Во-вторых, Доха и Тегеран стремились к взаимовыгодному сотрудничеству, когда представлялась возможность. Администрация Байдена, ищущая способы поговорить с Тегераном, в том числе с использованием сторонних посредников, может быть именно такой возможностью.
Время покажет, что имел в виду министр иностранных дел Катара аль-Тани, когда сказал, что "Доха работает над деэскалацией напряженности между США и ИРИ". Это может быть что-то столь же простое, как предоставление места для дипломатических переговоров. Доха уже делает это на дипломатическом треке между Вашингтоном и движением Талибан. Возможно, Оман, страна, ранее предоставлявшая такую площадку, слишком занята своими делами. Новый оманский султан Хайтам бин Тарик борется со всевозможными экономическими проблемами дома, и его аппетиты и возможности выступать в качестве посредника, вероятно, значительно ограничены по сравнению с его предшественником, султаном Кабусом бен Саидом. Напротив, Катар, одна из самых богатых стран мира, обладает достаточными финансовыми возможностями для облегчения американо-иранского дипломатического процесса.
У Катара есть еще одно преимущество перед Оманом или другими возможными посредниками. Недавняя история показывает, что Доха поддерживает рабочие отношения не только с МИД в Тегеране, но и с так называемым иранским "глубинным государством". В данном случае эта классификация относится к могущественному КСИР. Последний в ИРИ является государством в государстве.
Хороший недавний пример доступа Дохи к "глубинному государству" ИРИ был опубликован в 2015 г, когда ПроИранские боевики похитили группу из 26 катарцев в Ираке. Чтобы освободить катарцев, потребовались прямые переговоры в Дохе в течение 16 месяцев. В переговорах участвовали КСИР и такие личности, как Касем Сулеймани, глава "Кудс", который позже был убит в Ираке.
В конце концов, катарцам пришлось заплатить выкуп на сотни млн$ похитителям, и их попросили оказать давление на поддерживаемые Катаром суннитские оппозиционные группы в САР, которые в то время сражались с силами поддерживаемого ИРИ президента Асада. Дело продемонстрировало катарско-иранское соперничество, но также продемонстрировало способность заключать сделки при необходимости. Этот катарский послужной список заключения сделок с иранским государством, в том числе с его "глубинным государством", несомненно, не утерян для команды Байдена. В самом деле, это вполне может быть причиной того, что Доха упоминается как посредник в противостоянии между ИРИ и США.